Некромант попал в ужасное положение, он находился на грани жизни и смерти, он ненавидел всё... Да. Сейчас он не просто ненавидел эту группу исследователей, не-не-не. Сейчас Бледный ненавидел абсолютно всех. Он ненавидел этих архонов, он ненавидел охрану которая сейчас полностью игнорировала весь этот беспредел, он ненавидел отца который бросил их семью только из-за угроз старших родственников, он ненавидел, он ненавидел мать, что она родила его в таком мире, он ненавидел Луну которая уже давно провоняла всю его одежду, он также ненавидел своих старших родственников, которые держат его как раба... Он ненавидит весь мир. Но сейчас весь его гнев был направлен на этих выродков, что зовут себя чистой расой. Он хотел, что-то сказать, но...
- Ха...
Он смеялся?
- Ха-ха-ха...
Он смеялся.
- ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
Он просто громко смеялся на всё здание...
-ХА-ХА-ХА... Ух...
После этого он очень злобно улыбнулся и стал смотреть прямо в глаза архона:
- Вы меня достали.
Некромант указал пальцем на архонку:
- Я в отличие от вас не презирал никакие расы и виды магии, поскольку я ко всем отношусь нейтрально... Но после разговора с вами...
Некромант отдал приказ:
Спасите меня от архонов...
После чего поднял голову и посмотрел Сирис прямо в глаза и с такой же жуткой улыбкой сказал им:
- Вам действительно удалось вывести меня из себя.
После этого он погрузился в транс и стал немного грубо отвечать на вопросы госпожи:
- Я нихрена не знаю ничего про сноходца. Я пришёл сюда прочитать книги Сэмюэля Номара. Я ни черта не знал про ваш сраный документ. Шахрият потеряла сознание из-за того, что ей в голову влетели летящие книги, возможно из-за призрака.
Он говорил чистую правду и глупая архонка могла это понять, но скорее всего она скажет Горилле, что некромант лож и она скажет Горилле избить Момонгу. Но всё оставалось только за архонкой.

Отредактировано Момонга (2022-08-02 19:12:55)

Некромант покорно ответил на вопросы:
- Мой призрак. Нет, это дело призрачных рук моего духа. Сюда летит подмога.
На последнем вопросе он остановился и по его щеке прокатилась слеза:
- Я не знаю... Я будто сам не свой... После первого сна с этим сноходцем меня будто подменили... Я стал чаще злиться и ненавидеть людей... Я слышу жуткий голос внутри моей головы, он говорит мне делать страшные вещи... Я хочу перестать слышать этот голос... Я прошу помочь мне... Я хочу снова стать нормальным, хочу забыть то, что я тогда увидел во сне... Хочу вернуться к своей семье...
По щекам некромант стекали слезы и он не переставал улыбаться из-за воздействия гипноза. Когда архонка оборвала действие гипноза некромант резко стал более мрачным его глаза заметно сузились. Услышав требования архонки он и бровью не повел, он также мрачно смотрел и когда она начала считать он лишь поднял указательный палец и сказал уже более зловещим голосом, не жалобным который умолял спасти, более зловещим:
- Один...
Вся тьма стала улетать от архонов кроме одной, это мог заметить Горилла:
- Вы меня все равно не развяжите, поэтому я прошу оставить хотя бы одного духа, он будет моими руками. Вряд-ли вы станете держать для меня книгу и листать ее. Так что позвольте хотя бы только ему летать рядом со мной. Увидишь, что-то подозрительное с моей стороны, можешь убить меня сразу же.
Некромант сказал своё слово. Но точно ли это были слова некроманта? Ведь когда он был под гипнозом он был другим человеком, тем более у него есть семья... Она его ждёт и возможно переживает за него. Неужели нету абсолютно никакого способа попытаться спасти его?

Некромант морщился от слов архонки. Ему было противно с ней просто находится и похоже это было взаимно. Это была взаимная ненависть, однако она не купилась на историю с призраком вместо рук, поэтому про себя цокнув языком и услышав очередное требование убрать духов он приказал духам вернуться в межмирье. Когда дух улетел некромант положил ногу на ногу и стал отвечать:
- Твой темный маг пустоты жив. Голос приказал мне украсть у вас какой-то документ в обмен на силу. Он не говорит мне как он выглядит поэтому пришлось импровизировать. А духов я изгнать не в состоянии, могу приказать им улететь глубоко под землю, чтобы они вас не нервировали, полетят наверх сожжешь меня.
Затем некромант посмотрел на Гориллу:
- Только не вздумай ей врать, что мои духи летят к вам. Я темный маг, но слов на ветер не бросаю.
Некромант очень резко и не естественно дёрнул головой:
- Заткнись...
Затем он снова повторил это движение, но в другую сторону и стал говорить шепотом и он очень быстро тараторил, что только сам некромант мог понять, что он говорит:
- Я тут себе жизнь спасаю, а ты мне мешаешь...
Некромант повторил движение:
- Заткнись!
- Ты хочешь их слушаться...?
- ВОН ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!
- Без меня ты просто умрёшь в муках...
- Я... Сказал... ВОООООООООООООООООООООН!
Момонга так громко закричал, что аж уши заложило от такого крика. После этого он очень сильно зажмурился и когда он открыл глаза, он тяжело вздохнул и его взгляд снова стал расслабленным и шепотом он сказал:
- Слабак...
Он снова смотрел на Сирис, но уже с взглядом полным безразличия и холода... Нет, это был взгляд того, кто не боится смерти, тот кто видит перед собой не страшного льва, а жалкого таракана который пытается угрожать жуткому монстру. Выслушав требования, крик архонки и про слабость некроманта он согласился со всеми требованиями и приготовился идти. Библиотеке он никак не навредил, а чтобы об этом инциденте все забыли будет достаточно хорошенько раскошелиться, но тем не менее об этом все забудут. Поэтому Бледному было наплевать на все её угрозами со стражей и существованием тёмных магов воспринималось самим же темным магом не более чем жалкое тявканье мелкой псины. А на последнее предложение он просто усмехнулся:
- Спасибо тебе... Благодаря тебе мне действительно удалось избавиться от надоедливого голоса в голове...

Отредактировано Момонга (2022-08-03 16:04:48)

Некроманта уже успели перевязать цепи и его собирались вести к страже. Однако идти к ней не пришлось, она сама к ним пришла однако у данного стражника были закрыты глаза и долго Бледному не пришлось думать, он сразу все осознал:
Мастер Морок...
Ухмыльнувшись, будто он дождался долгожданной подмоги он сразу же приказал духам лететь назад на вверх и когда стражник отвлёк Сирис Момонга сконцентрировался на заклинании бегство в астрал. Цепи на руках ему никак даже не мешали, он их вообще не чувствовал, возможно из-за адреналина в крови. Попутно он попытался схватить свою шпагу, если взять ее не представлялось возможным он просто игнорируя ее применил бегство в астрал и молниеносно пролетел сквозь стену за собой. Если он окажется на улице и если цепи остались в здании он просто быстрым шагом начнет уходить от библиотеки нацепив капюшон на голову. Если цепь остались с ним он прикажет как можно быстрее под землёй и прилететь к владыке мёртвых и разрубить своей косой цепь. И уже после этого он пойдет домой предварительно приказав лику смерти уйти под землю и в библиотеке забрать книгу Сэмюэля Номара, чтобы он ее забрал и принес ее к дому Де Гоун. Нести он должен был находясь под землёй, а книгу нести на поверхности подняв руки вверх. На улице не так много людей, поэтому многие даже не заметят книгу. Если Момонга не успеет далеко уйти то лик смерти должен будет принести ее. Некромат не рассчитывал, на то, что лик смерти сможет это провернуть, но попытка не пытка.

Отредактировано Момонга (2022-08-03 23:37:59)

Гомер: Люммин Милосердный, что же ты такое творишь?!
Каким бы опытным ни был бывший капеллан, о том, какое именно заклинание заготовила Люксенна, архон догадался не раньше, чем оно было применено - просто потому, что, как и любой мало-мальски здравомыслящий маг, прекрасно понимал последствия применения в библиотеке столь разрушительной магии и вот так разом терять всё даже в столь опасной ситуации не собирался. Впрочем, боги и пиромантка, потерявшая над собой контроль от происходящего вокруг безумия, решили иначе. Чудовищный, пышущий жаром и яростью поток плазмы устремился в сторону одержимого лунатика, безо всякого труда прожигая дыру в доспехах и заставляя закричать от безумной боли, ведь крик этот был последним в его жизни. И, собственно, не только его - стоявшие неподалёку книжные шкафы моментально вспыхнули, пожар принялся стремительно распространяться по помещению, превращая всё в какой-то безумный огненный карнавал, оказаться в котором означало навеки подарить себя ему. Лишь злосчастный некромант, из-за которого всё и началось, не пожелал участвовать в этом дивном и полном ярких красок действе, каким-то чудом, в последний момент всё же ухитрившись совершить бегство в астрал и, разумеется, поскорей скрывшись в ближайшей стене. Другое дело - коллеги Сирис, что вряд ли могли так легко убраться из этого огненного ада. Быть может, это ещё получилось бы у Шахрият, если бы она не валялась где-то без сознания - Дорну же оставалось лишь как-то пробиваться через пожар да молиться своему светлому богу. Впрочем, он, пусть и загнанный в угол, до последнего остался правильным сыном Люммина, не пытался предать, нанести удар в спину обезумевшему товарищу, как это на его месте сделал бы человек - просто попытался спастись, исчезнув в густом дыму сгорающих знаний. Сирис осталась одна, наедине с бушующим пламенем и собственными грехами. Очевидно, скоро эта безумная и никчемная жизнь закончится, и наступит покой. Или стоит всё-таки за неё побороться?
Сирис, вызов "Поверни назад" провален!

Момонга
Даже не вполне понимая, как всё могло так обернуться, некромант не тратил времени зря и вплотную занимался лишь собственным спасением. На счастье, он ухитрился выбраться за пределы владений Аль-Нахи раньше, чем окончилось действие заклинания, и теперь стоял посреди улицы, свободный от этих архонских фанатиков и предоставленный сам себе. Впрочем, не совсем так - цепи, увы, никуда не делись, а в злосчастной библиотеке начался самый настоящий пожар. Пусть даже он ещё только разгорался, стоило поскорей покинуть это место, пока не начали собираться зеваки и кто-нибудь из них не наткнулся на странно выглядящего и явно подозрительного типа. Увы, нацепить капюшон на голову без помощи рук не удалось - пришлось довольствоваться покровом ночи да надеждой, что верный призрак не оплошает и действительно сможет разрубить своей косой цепь, при этом ухитрившись не повредить такую нежную и уязвимую плоть. Впрочем, Момонга не унывал - несмотря на всё произошедшее, он был жив, молод, и всё у него было ещё впереди. Даже если призраку не удастся вынести книгу из библиотеки, что с учётом пожара выглядело всё менее вероятным, наверняка найдутся и другие возможности отыскать наследие предков, того самого костяного дракона или что-то иное, столь же полезное. Да и тот страшный и одновременно могущественный колдун из сна вряд ли так легко отступится от своего обещания, во всяком случае, будущий владыка мёртвых на это рассчитывал.
Только всё это, по большому счёту, уже другая история.
Момонга, вызов "Семейные тайны" провален!

Сирис, что с тобой?

Чем сильнее разгорался огонь в библиотеке, тем скорее гасли последние огоньки рассудка в голове Люксенны. Что-то внутри неё самой ещё пыталось достучаться до её благоразумия, однако Цорн не слышала: обидчик был уничтожен, некромант подло сбежал, а единственный союзник просто ушёл, оставив её одну. А ведь это - это было единственным, что было необходимо исследовательнице! Хоть кто-то, кто поддержит её, не уйдёт, не испугается, не бросит несмотря ни на что. Впрочем, чего Сирис могла ожидать от своих спутников? Они практически были чужими друг другу, а до сегодняшнего вечера знали друг друга лишь мельком, как случайные знакомые, коллеги. Единственный, кто способен был остаться с ней и помочь, был давно мёртв, и в тот день Люкс умерла вместе с ним. Этот пожар стал естественным и ожидаемым результатом того, что творилось с пироманткой уже несколько лет. Иллюзия спокойной жизни спала, как пелена с глаз, и Люксенна наконец увидела страшную правду. Она увидела, что у неё нет шанса, что для неё нет места в нормальном, приличном обществе, потому что она просто была больной.

Сирис, вернись...

Но возвращаться было некуда. Возвращаться было поздно. Собственными глазами архонка наблюдала теперь, что натворила, но ничто не дрогнуло в ней - ни капли сожаления ни о чём. Что-то в ней, впрочем, всё же осталось от живого существа, потому что как только побежал Дорн - побежала и она, продираясь на выход сквозь охватывающее библиотеку пламя. Огненная оболочка должна была защитить хозяйку от огня, а при помощи управления огнём безумная Люксенна расчищала себе путь вперёд, отгоняя от себя прочь языки пламени, заставляя его погаснуть на своём пути, чтобы продвинуться вперёд. Вся её концентрация сейчас уходила на то, чтобы овладеть огненным адом, который сама и сотворила - нет, она не могла погибнуть здесь. Это была её стихия, последнее, что она могла назвать родным домом, и Сирис, как зверь, загнанный в клетку, своими когтями прорывалась вперёд, освобождала себе путь, проскальзывала в каждую доступную брешь. Огонь настойчиво пытался схватить её, однако Цорн не собиралась сдаваться. Окно, дверь, запасной выход - неважно. Необходимо было прорваться наружу, мчась так быстро, как позволяла ситуация, и так осторожно, как было необходимо. Безусловно, пиромантке не было под силу потушить весь пожар, который разрастался с каждым мгновением - но ей этого было и не нужно. Ей нужен был лишь её собственный путь, для её ничтожной, маленькой жизни... и если во всём этом сумасшествии вдруг найдётся несколько секунд для того, чтобы обратиться к собственному разуму за подсказкой, Сирис попытается выбрать наиболее безопасный момент и на ходу сконцентрироваться на предчувствии, чтобы, ориентируясь на усиленную интуицию, наиболее быстро выбрать правильное направление, к выходу, который сможет спасти её из этого ада. Если вдруг путь её будут преграждать горящие предметы - оттолкнёт их прочь ударом мысли. Все эти действия были лишь дополнением, в то время как главной целью обезумевшей архонки являлось выживание и спасение себя от собственного Огня.

Чудо или же судьба позволили Люксенне выбраться из пламенного ада, который был творением её собственных рук. Впрочем, ни в то, ни в другое архонка больше не верила - в её голове на этот момент вообще не было структурированных, разумных мыслей. Всё, что двигало ей - жадный инстинкт самосохранения, не позволивший остаться внутри горящей библиотеки и волшебством выведший Сирис наружу. Ей просто безумно хотелось освободиться, выжить: первые оковы пали, и теперь Цорн была свободна в своём одиночестве и обжигающем сумасшествии. Как же стремительно всё развернулось и как безвозвратно ушла прошлая жизнь! Исследовательница больше не была ни Люксенной, ни Сирис. Она не знала, как её теперь зовут. Она знала лишь, что она - преступница, она - убийца. Одно только осознание этого способно было напугать любого, однако Люкс принимала этот факт как должное, как свою природу. У неё больше не было семьи. Не было дома. Не было друзей. Не было её самой, потому что она, подобно какой-нибудь одержимой, обращалась в самого настоящего демона, погрязшего в своих грехах настолько, что выход назад был навсегда закрыт.

Поверни назад... поверни...

Вся личность Люксенны, сформировавшаяся за годы её жизни, уходила на второй план, угасала, уступая место тьме, жестокости, безумию. В жизни Сирис ничего не почитала так высоко, как Люммина и знания, но в Люммине она разочаровалась, а великий храм знаний только что был сожжён ею. Куда идти, куда бежать, как жить дальше? На все эти вопросы не было времени отвечать, потому что, как только Цорн оказалась снаружи, спасённая самой собой, все её силы ушли на то, чтобы банально не упасть на землю от утомления и шока. Инстинкты подсказывали ей, что нужно было спрятаться от посторонних глаз как можно скорее, чтобы не потерять обретённую свободу, ведь пожар был творением рук её. Голос в собственной голове навязчиво шептал, что Сирис следовало уйти прочь из этого общества, что ей следовало пойти туда, где ей было место: среди безумцев и убийц, чтобы там, рядом с себе подобными, жить своей природой обезумевшей пироманки и топить свою боль в боли других. Там, на самом дне тьмы, Цорн были бы рады, и там она обрела бы свободу, больше не вынужденная притворяться той, кем не являлась на самом деле... однако обрела бы Люксенна покой, удовлетворение? Нет, определённо, нет. Кто был виновен в том, что её жизнь закончилась? Разве она сама? Первым в списке тех, кто уничтожил Люкс, числился её родной отец, далее за ним следовали проклятые демонопоклонники, сведшие её с ума этой ночью, а завершал этот список сам Люммин. Они заставили Сирис окунуться в грязь, испачкаться скорбью и убийством, и всех их безумная ненавидела пламенной, негасимой ненавистью. Да, первые оковы пали с её разума, но были ещё и оковы другие, которые как тиски сковывали её несчастное сердце, и, чтобы ощутить себя поистине свободной, Люксенна была должна избавиться от всех своих цепей, от всех шипов, что болезненно впивались в её кожу, пили её кровь как вампиры. Первый глоток свободы заставил Цорн захотеть больше, и эта жажда оказалась сильнее, чем нестерпимое желание убежать и спрятаться ото всех. О нет, Люкс не была слаба! Она была сильнее, чем когда-либо смела мыслить, потому как сейчас она узнала, кто она есть в действительности, она узрела своё истинное Я. Какая цель была в её существовании до этого? Прожить счастливую жизнь ради Аврелиана, для него, за него, исполнить их общую мечту? Это наивное представление будущего рухнуло подобно карточному домику, подобно воздушному замку, который прогнали чёрные тучи. Сирис должна была понять это раньше: она никогда не будет счастлива, она никогда не выздоровеет. Она должна отомстить за своё несчастье всем тем, кто приложил к этому руку.

Севериан был мёртв? Что ж, Люксенна станет позором его фамилии, очернит себя так, как только это возможно, даже если ей придётся творить для этого самые мрачные и безжалостные поступки. 

Люммин бросил её? Что ж, Люксенна бросит его в ответ.

Демонопоклонники смели издеваться над ней и бросать вызов её безумию? Люксенна бросит им ответный вызов. И тогда, когда всё кончится, когда она выполнит свою истинную миссию, Оковы падут с её Сердца и она сможет упокоиться. В свободе. В отмщении. В справедливости.

Заполонённый тьмой рассудок точно знал, что делать, но мыслей не было никаких, был только туман и хаос. Оценив обстановку рядом с собой, чтобы понять, не было ли кругом стражи, Сирис выбежала с территории библиотеки, предварительно наложив на себя эйфорию.
- Пожар! Поджог! На библиотеку произошло нападение! На Хранителей Времён напали! На помощь! - эти слова могли услышать идущие архонке навстречу люди, наблюдающие, как она в панике и страхе покидает место, бывшее опасным для жизни любого, кто сейчас приблизился бы к нему. Ей действительно было очень страшно и плохо: эмоции были неподдельны, вот только никто не был в состоянии понять, что именно спровоцировало их. Гомер и Шахрият уже давно сгорели заживо - рассказать правду будет некому. Люди поверят в ту правду, которую расскажет она, единственная выжившая, обладавшая магией Огня и по этой причине спасшая свою жизнь; уважаемая Хранительница Времён с безупречной репутацией, архонка, героиня, некогда сражавшаяся с нежитью магистра Марагора. Разве могла быть хоть какая-то причина не верить ей?
Самой первой целью Цорн, мчавшейся по улицам Торговой Лиги, стал дом её непосредственного начальника, Гарольда Гаррисона, которого, несомненно, придётся разбудить, чтобы поведать ему трагическую историю о том, как на благородных Хранителей Времён было совершено нападение в стенах великой библиотеки, и как она, Люксенна, уцелела. Предварительно, впрочем, следует наложить на себя блок мыслей: сделать это стоит и в том случае, если на выходе из библиотеки или же на улицах в поле зрения вдруг появится стража или, что ещё хуже - сам Маирбек ибн Аяк. Впрочем, морально Сирис была готова ко всему, а голоса в голове подсказывали, какую историю нужно рассказывать каждому, кто станет задавать исследовательнице вопросы. Если у Цорн возникнут какие-либо трудности с перемещением по городу - стоит подумать и о том, чтобы наложить на себя невидимость, дабы прохожие и стража не задерживали её на пути к дому археолога.

Выбежав наружу, Сирис увидела на улицах города больше людей, чем ожидала изначально: кажется, в эту ночь произошло что-то ещё, и это происшествие было на руку Люксенне, потому как всё внимание прохожих не было зациклено исключительно на ней. Когда архонка, запыхавшаяся, растрёпанная и испуганная на вид, добежала до дома Гарольда Гаррисона, сам археолог не заставил себя долго ждать и спустился к гостье уже прилично одетым. Цорн это немного озадачило, потому как она была сконцентрирована на собственной проблеме и не знала, что за хаос творился на улицах ночного города и почему Гаррисона не пришлось будить и вытаскивать из постели.
- Господин Гаррисон, слава Люммину, я застала Вас дома! - воскликнула архонка, ведя себя совершенно точно так же, как старая Сирис. Снаружи она всё ещё была ей: её лицо, её одежда, её голос, её жесты. И пусть искренне пиромантка больше не желала поминать Люммина в своих речах, прежняя она должна была говорить о нём. В конце концов, эту маску Цорн знала хорошо и могла безупречно играть свою роль такой, какой её привыкли видеть другие. Позже, когда она придёт домой, она позволит своему отчаянию выйти наружу, позволит себя выплакаться и прокричаться, чтобы осознать только что обретённую свободу. Однако сейчас она должна была играть.
- На нас напали. Они подожгли библиотеку. Гомер и Шахрият мертвы. Я спаслась чудом, - исследовательница рухнула в одно из кресел, чтобы отдышаться, а руки её тряслись. Эмоции лились через край, и в какой-то момент Цорн, находясь в состоянии самой настоящей истерики, просто заплакала. Натурально и достоверно, потому что ей действительно было очень плохо. Истинные причины этого состояния были понятны только одной Сирис, однако со стороны выглядело это так, как и должно было выглядеть. - Документ находится у меня, но это единственное, что мне удалось спасти, - голос дрожал, архонка дышала глубоко, но всё не могла прийти в себя, без конца утирая с щёк слёзы. Дождавшись, когда начальник присядет напротив неё, Люксенна стала в деталях рассказывать о происшествиях минувших часов. В блоке мыслей необходимости на данном этапе не было, так как подавляющая часть информации, которую рассказывала исследовательница, была настоящей правдой. - Не заладилось всё с самого нашего прихода. Сначала в библиотеке появился четвёртый посетитель, а потом и какой-то странный призрак, воровавший нашу литературу и ставивший её на место. Я пригласила Маирбека ибн Аяка, чтобы разобраться с проблемой, однако ничего серьёзного мы не обнаружили и продолжили работу. В какой-то момент Шахрият уснула и рассказала мне с Гомером, что ей снился очень странный сон. Схожий сон в то же время видел и четвёртый посетитель библиотеки, на поиски которого мы отправились. Нам удалось выяснить, что некий сноходец при помощи снов охотится за информацией о нашем свитке, и что он намеревается его заполучить. Чтобы выяснить какие-то подробности о личности злоумышленника, в сон отправилась и я, после чего нам стало ясно, что за всем этим стоят демонопоклонники. А когда... когда мы поняли... было уже поздно... - Сирис прервала свою речь, обхватив лицо руками. На некоторое время она прекратила говорить, позволяя собеседнику обработать полученную информацию и разложить её по полочкам. Рассказ архонки звучал несколько хаотично, однако сейчас она была не в состоянии говорить медленно, чётко и структурировано. В каждом её слове слышалась боль, отчаяние... как иначе может звучать голос человека, только что потерявшего своё собственное Я? - В конце из ниоткуда появился стражник, который напал на нас. Мне кажется, он был в каком-то трансе, потому что иначе я этого объяснить не могу. Однако он стал не единственной нашей проблемой, так как вскоре появился... кто-то. Я не разглядела его лица, и он прокричал что-то на незнакомом мне языке, напав на нас и своей неосторожной атакой совершив поджог. Видимо, это не входило в его планы, потому как пожар стал распространяться быстро, и он сам бросился бежать. Я бросилась за ним, но он исчез раньше, чем я смогла нагнать его, и необходимо было срочно выбираться из здания. Если бы не магия Огня, я погибла бы там, вместе со всеми остальными... мне удалось разгонять пламя на своём пути и защититься при помощи магического щита, который способен поглощать огонь. С трудом я выбралась наружу... но... одна... без них...

К удивлению Сирис, первый шаг её ослепительной лжи прошёл успешно и без каких-либо препятствий. Ей поверили потому, что она по большей части не врала, рассказывая о событиях в библиотеке Аль-Нахи, и благодаря этому, даже несмотря на то, что не обладала навыком актёрского мастерства, исследовательница говорила убедительно. Только она сама знала, что творилось в её душе: сейчас её истинные эмоции находили воплощение в весьма подходящем и убедительном амплуа, но... что будет завтра, когда пламенеющее безумие остынет? Когда она, не спавши всю ночь, поглядит в зеркало, в свои красные, измученные слезами глаза? Когда сядет за стол и не сможет съесть ни крошки, когда выйдет на улицу и снова увидит солнце? Люксенна выбрала нелёгкий путь, и сказать, что она справится, было нельзя. Изо дня в день ей придётся играть новую роль, изо дня в день притворяться и лгать, изо дня в день прятать свои мысли от всех, кто может быть опасен для неё. Сейчас, сидя в кресле, Цорн понимала, что тот, первый путь, был бы проще. Спрятаться во тьме, стать тьмой, умереть для своего прежнего мира: там бы не было никакого театра, там была бы только чистая, ничем не сдерживаемая боль, которая совсем скоро просто убила бы её. Однако простые пути не ведут к освобождению: это архонка тоже понимала, как и необходимость того предприятия, которое затеяла сейчас. Чтобы осуществить свою месть и освободить собственную душу от ярости и скорби, Сирис должна была пройти не один лёгкий путь, а множество сложных. Тропинки будут открываться ей только в зависимости от её действий, и по каждой из этих тропинок Люксенне придётся пройти. Ей придётся выстрадать свою истинную свободу.
- Господин Гарольд, боюсь, что я не смогу уснуть ни сегодня, ни завтра, ни даже послезавтра. Я воспользовалась магией Разума для того, чтобы взбодрить себя и добраться до Вашего дома благополучно, но Вы ведь и сами знаете, что я не смогу сидеть сложа руки. Мы имеем дело с монстрами. С демонопоклонниками! Они не остановятся ни перед чем, даже если им придётся сжечь весь город для достижения своей цели. Я боюсь, что они способны сотворить этой ночью что-то ещё, и не могу остаться в стороне. На моей душе теперь и так лежит тяжёлая печать греха, потому что я не смогла спасти других... так позвольте же мне оказаться полезной хоть в чём-то. Я пойду с вами. Иначе я не выдержу, - Сирис уверенно подскочила на ноги, тыльной стороной ладони утерев слёзы с щёк и громко шмыгнув носов. Сейчас было вовсе не до правил приличия, потому как Люкс должна была отправиться к месту своего преступления вместе со всеми остальными. Кто знает, какие грязные секреты могли выйти на поверхность, если Цорн собственноручно не позаботится о том, чтобы этого не произошло? Более того, необходимо было тщательно контролировать свои мысли. В таком положении пиромантка не могла позволить себе даже думать в присутствии других. В её действиях вели её инстинкты и чувства, а говорить с самой собой в собственной голове сейчас было опасно для жизни. Потом, дома... дома она подумает обо всём. Сейчас же нужно было просто действовать так, как велит испорченное, прогнившее сердце.

Если водить за нос Гарольда и его команду Сирис удавалось без лишнего труда, то совсем скоро, когда девушка снова оказалась в окрестностях библиотеки, ей предстояло столкнуться с куда более сильным "противником". Маирбек ибн Аяк был человеком непростым и далеко не глупым: заставить его поверить в страшную историю Люксенны будет сложнее. Ей придётся рассказывать о реально случившихся происшествиях более подробно: ведь они действительно имели место быть, и упоминание реальных событий не позволит уличить исследовательницу на какой-либо лжи. Лишь завидев силуэт Маирбека вдали, Цорн активировала блок мыслей: всякого можно было ожидать от его спутников, и не помешало бы лишний раз подстраховаться. Объекты, укрытые тканью, более всего были похожи на мёртвые тела, и кожа архонки покрылась мурашками, когда она в очередной раз поняла, что все эти смерти - дело её рук. Сожжённый храм знаний - дело её рук. Хаос, которые невероятно сложно будет обратить в новый порядок - дело её рук. Она боялась сама себя, а взгляд, полный страха, был прикован к мертвецам.
- Это они... это точно они, - прошептала Сирис Гарольду. - Шахрият не было с нами, когда всё начало гореть. Я расскажу о нашей попытке бежать подробнее, когда Маирбек присоединится к нам. Я уже вижу его, - девушка указала рукой в его сторону. - Пожалуйста, пропустите нас. Это очень важно, там наши коллеги!
Последние её слова были обращены к стражнику и, покуда тот не стал сопротивляться и возражать, Люксенна вместе с Гарольдом могла пройти дальше. Глядя на стоявшего в некотором отдалении Маирбека ибн Аяка, Цорн сконцентрировалась на чтении мыслей: перед разговором с ним не повредит узнать, что мужчина думал обо всей этой ситуации, и, самое главное - имел ли какие-либо подозрения против Люксенны. После же этого можно было окликнуть его и пригласить на разговор с Хранителями - желательно ещё до того, как сам Маирбек заметит их прибытие.

Фигуры были расставлены на шахматной доске, и теперь в ответственности Люксенны заключались грамотные ходы для того, чтобы победить в этой партии. На стороне оппонента - ибн Аяк, его спутники и даже сам Гаррисон. Всем этим людям необходимо было рассказать версию событий, наиболее близкую к реальности, при этом выставив себя жертвой произошедшего. Последующий диалог Люксенны с группой магов, находившихся у библиотеки, был решающим в её ситуации: в нём необходимо было доказать свою добропорядочность и не позволить никому из присутствующих усомниться в честности исследовательницы. На стороне Цорн, впрочем, была только она сама, но в этот момент Сирис ощущала, что готова бороться до последнего: ей не нужны были помощники. Она ступила на одинокий и странный путь, и теперь предстояло пройти его до самого конца, каким бы долгим он ни был. А может быть, всё закончится быстро, если этому незнакомцу, магу Разума, каким-либо образом удастся проникнуть в сознание архонки? Единственная верная защита - не думать. Просто говорить...
Мрачный взгляд уставших, покрасневших глаз обратился сначала к Маирбеку, а затем и к каждому из его проводников, оценивая и присматриваясь к ним.
- Господин ибн Аяк, господа, - она чуть склонила голову, слабым голосом приветствуя мужчин. - На нашу исследовательскую группу произошло страшное нападение... мне известно, чьих рук это дело, однако этот разговор следует продолжить в более закрытой обстановке. Я предполагаю, что все мы ещё можем находиться в опасности, а информация, которой я хочу поделиться - не подлежит распространению за пределы нашего круга. Есть ли возможность уединиться где-то?

Да, это был весьма рискованный шаг - концентрировать внимание всех присутствующих на себе. Стал бы убийца, совершивший преступление, добровольно идти на подробный разговор о событиях, в которых оказался виновником? Люксенна точно знала, что нет, и потому одним из первых шагов её интриги стала попытка втереться к людям в доверие. Репутация у неё была высокая, и дело оставалось лишь за самым сложным: построить грамотный рассказ, в правдивости которого никто не сможет усомниться. Залог успеха - абсолютный контроль собственных мыслей и слов. Когда все участники разговора прошли в башню, Цорн начала свой рассказ. Размеренно, осторожно, переплетая в своей речи реальные факты и некоторые вымышленные детали, что могли выставить Сирис в выгодном свете.
- Вечер в библиотеке начался с того, что я встретилась со своими коллегами у рабочего стола в запретной секции. По поручению господина Гаррисона мы должны были работать над расшифровкой ценного свитка этой ночью, но с самого начала всё пошло не по плану. Мы решили разделиться и заняться поисками литературы в разных разделах. Через некоторое время меня отвлёк шум: я услышала чьи-то шаги, а вскоре мне на глаза показался другой посетитель, искавший в библиотеке что-то своё. Когда он ушёл, я хотела продолжить свою работу, но вдруг одна из книг, находившихся в моей стопке, воспарила в воздух и... полетела прочь. К той полке, откуда я её взяла. Я решила, что в библиотеке находится непрошенный гость, вор, и помчалась за ним, но никого не увидела. После этого я и мои коллеги были встревожены, так как у них также пропали некоторые предметы. Мы решили сообщить о странных событиях Маирбеку ибн Аяку, и вскоре он прибыл к нам в сопровождении стражи. Шахрият, моя коллега, стала подозревать в воровстве четвёртого посетителя, однако через некоторое время все мы более или менее разъяснили ситуацию и решили, что всё это - дело рук какого-то духа, следящего за порядком в библиотеке. После этого каждый из нас вернулся по своим местам, и именно в этот момент стали происходить ещё более мрачные события, с которых и началась трагедия. Кратко говоря: на нас объявили охоту, потому как кто-то очень точно знал, где все мы находимся и что изучаем... это был сноходец, и очень сильный. Сперва он проник в сон ненароком уснувшей коллеги, выпытывая из неё информацию о нашем свитке, а затем и в сон того самого четвёртого посетителя. Когда нам стало ясно, что мы имеем дело именно со сноходцем, я намеренно решилась отправиться в сон, чтобы выяснить, кто он такой и чего хочет от нас... - её голос стал утихать, и в помещении воцарилась тишина. В этот момент Сирис стала вспоминать, какую боль доставило ей этого видение - и если бы этот проклятый маг Разума вздумал прочитать мысли Цорн в этот момент, он увидел бы лишь её воспоминания о том, какое чудовище явилось ей в кошмаре. Это было правдой. Вот только о его словах, о пожаре, думать сейчас было никак нельзя. - Наши беды закончились бы, если бы дело ограничилось простым сноходцем... но нет. Документ, с которым мы имеем дело - не обычная бумажка и не обычный предмет, - она не решалась заговорить о демонах, хоть и понимала, что в конце рассказа избежать этого будет невозможно. - Монстр, которого я увидела во сне, сказал лишь одно важное слово, значение которого я ещё не знала до пробуждения. Это слово - "мармахон". Гомер, коллега, специалист в области демонологии, рассказал мне о его значении после моего пробуждения. И всё встало на свои место, хоть я и не хотела в это верить - Люммин мне свидетель. Мы поняли, что на наш свиток охотится некий культ демонопоклонников: не какие-нибудь мелкие адепты, а достаточно влиятельный человек сильного культа, который поставил себе чёткую цель. Заполучить наш документ. Ибо то, что мы узнали - представляет ценность для них.
Цорн сделала ещё одну паузу, позволяя всем присутствующим переварить эту информацию. Люксенна не знала, в какой степени каждый из них проинформирован о демонах и демонопоклонниках - и её заявление, несомненно, могло произвести большой шок. Она поставила ставку на правду, и надеялась, что подробный и искренний рассказ не позволит усомниться в её честности. В конце концов, ещё ни разу за этот долгий монолог пиромантка не солгала.
- В какой-то момент мы поняли, что нигде не наблюдаем стражи, которая могла бы следить за безопасностью запретной секции. Я стала подозревать в слежке за нами четвёртого посетителя библиотеки, но эта теория провалилась, как только перед нашими глазами появился один из... стражников. Сперва мы обрадовались, так как хотели обратиться к нему за помощью, но совсем скоро мы поняли, что оказались в беде. Стражник назвал нас... упырями, выругался и напал на нас. Я уверена, что он находился под воздействием какого-то гипноза. Через несколько секунд я услышала за своей спиной ещё один незнакомый голос... всё произошло слишком быстро. Он атаковал нас, однако своей неосторожной атакой совершил поджог. Я не знаю, кто это был. Один из других несчастных, кто поддался этому трансу? В последние минуты мы уже чувствовали, что были не в безопасности... я смогла выбраться из пожара благодаря своей магии, но не знаю, благо это или наказание. Одно я знаю точно: я всё ещё нахожусь в опасности. Если им известно, что я жива, они будут охотиться на меня. Я знаю то, чего не хотела бы знать, и тот, кто сотворил это всё - самое омерзительное исчадие тьмы, что я встречала когда-либо. Он чрезвычайно силён и не остановится ни перед чем. И, боюсь, он ещё не показал нам всё, на что способен...
История была завершена. Цорн выдохнула, на секунду позволив себе не думать ни о чём - в это мгновение мысли были пусты и чисты, как белый лист, на котором нечего читать. Лишь несколькими мгновениями позже, ожидая реакций всех собравшихся, Сирис стала думать. Думать о том, что жалеет, что стала Хранительницей Времён; о том, как здорово бы было обрести свободу и просто жить, видеть мир, не иметь ничего общего ни с какими страхами и злом. Зачем ей было нужно всё это? Быть может, она бы стала счастливее, если бы не ставила в своей жизни никаких высоких целей? Просто уйти, пуститься в полёт, парить в облаках... она делала вид, будто не знает, что её мысли могут читать. Сложнейшая ложь - это ложь самому себе, своему я, своим мыслям. Надеть маску перед самим собой, чтобы ничто не смогло узреть сквозь неё правду. Мысли, свободные как те самые облака в небе - пустые и наивные, которым никогда не будет суждено сбыться.

Она позволила старой Сирис мечтать громко.

У новой же Сирис мечты не было. Новая Сирис выйдет наружу, когда вернётся домой - да поплачет в одиночестве.

О том, что этот разговор не будет простым, Люксенна знала ещё с самого начала, и ей стоило невероятного труда идти в нужном направлении. Цорн было известно, что самая незначительная ошибка в этом диалоге приведёт к её падению: если её уличат на лжи и узнают, что она каким-либо образом была причастна к пожару, архонку будет ждать незавидная судьба. Но можно ли было позавидовать её сейчас, падшей и очернённой, карабкающейся в паутине собственной лжи? Немногие пожелали бы оказаться на месте Сирис, а если бы и оказались, то чувство глубочайшей вины не позволило бы им лгать дальше. У Цорн же чувств не было - остался только инстинкт, инстинкт выживания. Как только Аль-Нахи начал говорить, Люксенна раскусила его уловку, и вариантов спасения в этой ситуации было лишь два: не отвечать на вопрос и поставить блок на свои мысли. В этой ситуации исследовательница должна была представлять собой жертву, и она старалась вести себя как жертва. Согласно своей собственной легенде, Цорн пережила сильнейший шок, нападение и побег из горящей библиотеки - разве можно было ожидать от неё детального воспоминания о самом страшном моменте минувшего вечера? Кроме того, Люксенна могла попытаться надавить на жалость и на вину хозяев библиотеки - в конце концов, это именно в стенах их заведения произошли столь страшные события, угрожающие безопасности посетителей. Большинство этих событий даже были правдой, так что спрос был с Аль-Нахи. Почему в столь ценной и известной библиотеке такая никудышная система безопасности?
- Простите, - начала говорить она, - Я не помню всех деталей этого страшного момента в точности, и боюсь дать вам неверную информацию. Более того, меня мучает другое воспоминание, которое я стыжусь продемонстрировать незнакомым людям. Несколько лет назад в моей жизни случилась большая трагедия, изменившая мою жизнь. Когда я погрузилась в сон, чтобы увидеть сноходца, он манипулировал моим вспоминанием об этом событии и грязно извратил его... эту грязь и пошлость, увы, я помню лучше всего. Он извратил самое святое в моей жизни. Поймите меня правильно... я вас всех практически не знаю. Да к тому же ещё и... мужчины. Господин ибн Аяк может подтвердить часть моего рассказа о событиях в библиотеке, а господин Гаррисон - о работе со свитком.  
В глазах Сирис прочитался определённый укор, когда строгий взгляд сначала пал на мага Разума, а затем на самого Насира.
- Как возможно, что в столь почтенном и уважаемом заведении, как библиотека имени Аль-Нахи, происходят такие ужасные вещи? Начиная работать здесь, мы были уверены, что можем рассчитывать на надёжную защиту.

Аль-Нахи хотелось выпытать как можно больше информации из единственной выжившей после пожара в библиотеке, и он не собирался довольствоваться теми деталями, что давала ему Сирис. Впрочем, и на его новую просьбу у Цорн нашлась отговорка, которая ей самой казалась достаточно убедительной.
- Господин Аль-Нахи, - обратилась она к нему несколько меланхолично, - Позвольте напомнить, что главный виновник этой трагедии - сноходец, могущественный маг Разума. Если вы говорите о профессионале из этой области, то боюсь, что на данном этапе я не могу довериться никакому магу Разума. Я надеюсь, что Вы понимаете каков сейчас мой лимит доверия к магам, обладающим этой стихией, ведь потенциально любой из них может оказаться тем самым человеком, - ещё один мрачный взгляд пал на мага, стоявшего рядом с Насиром. - Я не могу допустить того, чтобы информация, которую нам удалось узнать сегодня ночью, попала в руки недоброжелателя. Я рассказала Вам о событиях этой трагедии настолько подробно, насколько могу, и прошу Вас воспользоваться этими деталями на благо. Я буду молиться за успех Вашего расследования и продолжу свою работу, если она в силах отыскать и уничтожить это зло. В конце концов, именно с такой мыслью я когда-то и вступала в ряды Хранителей Времён. Но, боюсь, прежде чем обдумать конкретный план действий, мне в действительности необходим отдых. Не сомневайтесь, что я дам Вам знать, если вспомню нечто важное, однако сейчас я прошу Вас понять и принять моё недоверие по отношению к кому бы то ни было. Этот рассказ был для меня непростым шагом.